Тихий финал фильма «По совести» сделал его шедевром о Второй мировой войне.

от

Как большой поклонник кино, я всегда чувствовал, что военные фильмы ходят по канату – им нужно отдавать дань уважения тем, кто пожертвовал всем, и в то же время показывать жестокую реальность сражений. Фильм 2016 года действительно поразил меня, потому что он подошел к этому, сосредоточившись на таком уникальном персонаже: Десмонде Доссе. Он был пацифистом – человеком, который отказался носить оружие, – но ему удалось спасти более семидесяти солдат во время войны. Пока все говорят о том, насколько интенсивны и реалистичны боевые сцены, то, что действительно осталось со мной спустя девять лет, – это то, как фильм обращается с последними моментами Досса и прощается с ним. Это удивительно трогательный и мощный выбор.

🧐

Купил акции по совету друга? А друг уже продал. Здесь мы учимся думать своей головой и читать отчётность, а не слушать советы.

Прочитать отчет 10-K

С рейтингом 84% на Rotten Tomatoes, Hacksaw Ridge заканчивается мощной, тихой сценой. Вместо того, чтобы показывать триумфальную победу, фильм переходит от интенсивного боевого хаоса к полной тишине. Когда Десмонда Досса спускают вниз по скале, сцена становится менее о спасении и больше похожа на визуальную молитву. Она прекрасно передает тихую храбрость человека, который принес сильный моральный компас на поле боя, представляя его выживание не просто как победу, а как глубокий духовный опыт.

Hacksaw Ridge — это военный фильм, который выбирает молчание вместо победы.

В отличие от большинства военных фильмов, которые фокусируются на жестокости боевых действий, Hacksaw Ridge использует насилие, чтобы подчеркнуть контраст между ужасами войны и твердыми моральными убеждениями Десмонда Досса против убийства. Фильм не прославляет насилие; вместо этого он использует его, чтобы подчеркнуть принципы Досса.

Фильм крайне жесток, при этом сражения составляют более 85% хронометража. Битва за Маэда Эскарпмент особенно напряженная, наполнена звуками непрерывного артиллерийского огня, пулеметов и панических криков, оставляя неизгладимое впечатление на зрителей.

Звуковое оформление фильма создает ощутимый опыт подавленности, используя мощные, резкие звуки, чтобы имитировать дезориентацию, вызванную контузией. Эта неумолимая и жестокая атмосфера погружает зрителя непосредственно в суровую реальность обстановки. Визуальные эффекты усиливают это ощущение, используя выцветшую, обесцвеченную цветовую палитру, превращая яркие пейзажи в мрачный и грязный мир.

Однако фильм делает драматический поворот в последнюю минуту. Как только битва заканчивается, и Десмонда Досса выносят на носилках со скалы, шаткая работа камеры прекращается, и громкие звуки стихают. Режиссер Мел Гибсон использует плавное, скользящее движение камеры, снимая снизу носилок и медленно отъезжая назад, глядя вверх. Этот прием создает поразительный визуальный эффект, почти как парение.

По мере того, как Досс спускают в безопасное место, камера создает впечатление, будто он парит вверх к небесам. В этот момент освещение резко меняется. Там, где битва ранее была заполнена темным дымом и пылью, экран теперь светится ярким, небесным светом. Солнечные блики создают мягкий, нимбоподобный эффект вокруг носилок, придавая сцене ощущение церкви, а Досс выглядит так, будто молится, глядя вверх.

Эта сцена ощущается как освобождение, как успокаивающий вдох после периода напряжения. Она прекрасно переходит от беспорядка к миру, от тени к яркости. Замечательно то, что она передает все это визуально, без необходимости каких-либо объяснений. Представляя эвакуацию таким образом, простое спасение — доставка раненого человека в безопасное место — становится мощным, трогательным и почти легендарным моментом.

Концовка прекрасно уважает персонажа, предлагая ему мирное прощание, которое отражает внутреннее спокойствие, которое он сохранял, несмотря на окружающий конфликт. Это смелое и оригинальное решение завершить историю таким нежным образом.

Вера Десмонда Досса, показанная, а не объяснённая.

В основе фильма лежит исследование непоколебимых убеждений одного человека, Десмонда Досса. Он не просто возражал против ношения оружия; он видел себя как ‘добросовестного помощника’, стремящегося служить своей стране, не отнимая жизни. Это убеждение проистекало из его сильной христианской веры и принципов, которым он научился в Библии.

Концовка фильма убедительно подтверждает эту конкретную точку зрения на мир в постоянном движении, что особенно актуально в нынешнем мировом климате. На протяжении всей истории Десмонд Досс сталкивается с вызовами своим убеждениям со стороны своих товарищей-солдат, офицеров и ужасами войны. Несмотря на то, что на него нападают, высмеивают и неправильно понимают, он остается молчаливым, не выносит никаких суждений и просто сосредотачивается на своем долге. Финальная сцена прекрасно иллюстрирует результат его непоколебимой веры, воплощенной в практику.

Там есть невероятно сильный момент, когда он спускается после битвы. Это как визуальный сброс. Я помню, как он смывал всю кровь и грязь, просто поливая водой голову и отмывая лицо. Это казалось почти священным актом, способом смыть не только грязь, но и ужасы, которые он видел. Это было похоже на то, что он оставлял поле боя позади, физически и морально. Даже после всего этого, это показало мне, что его дух не был сломлен, что он остался в корне нетронутым самой войной.

Я помню, насколько сильно меня поразило, насколько отличалась финальная битва! Режиссёр, Гибсон, специально хотел отойти от неустойчивого, быстрого стиля более ранних сражений. Саймон Дагган, оператор-постановщик, объяснил, что они действительно изменили подход, снимая всё так, чтобы это казалось гораздо более похожим на сон и сюрреалистичным. Речь больше не шла о быстрых склейках и хаосе; речь шла о создании совершенно иного эмоционального опыта.

Мечтательность сцены – это то, что делает её больше, чем просто историческую реконструкцию. Мел Гибсон понял значимость этого момента, увидев выбор Десмонда Досса не убивать как более глубокий вид мужества, а не просто отсутствие действия. Как объяснил Гибсон, отказ Досса убивать и вместо этого действовать с большей моралью во время войны был экстраординарным поступком. Десмонд верил, что его сила исходит от высшей силы, и Гибсон отметил, что настоящим героям не нужны костюмы – в отличие от тех, кого вы видите в комиксах.

Ключевым элементом в кульминации фильма является Библия, принадлежащая Доссу. На протяжении всей истории эта Библия – подарок от его жены, Дороти – является его самой ценной вещью, даря ему утешение и чувство безопасности. Он постоянно носит её с собой, и когда он теряет её в грязи во время отчаянного отступления, он глубоко огорчен. Это связано не с какой-либо верой в её магическую силу, а потому, что она представляет его любовь к Дороти и служит его руководящим принципом.

Это была трогательная сцена: солдаты, которые ранее насмехались над ним за трусость, теперь храбро бросились обратно в опасность, чтобы достать это для него. Когда они передавали это ему, пока он лежал на носилках, он крепко прижимал это к груди. Видеть, как его поднимают в воздух, всё ещё сжимая Библию, идеально завершило его путь.

Выступление Эндрю Гарфилда делает этот момент заслуженным.

Прекрасные визуальные образы в конце не были бы эффективны, если бы актёр, играющий раненого мужчину, не сделал бы это убедительно. Его персонаж был почти слишком добродетельным, что иногда может беспокоить зрителей. Однако, Гарфилд изображает искреннее, невинное качество, которое сразу заставляет аудиторию сопереживать ему и верить в него.

То, что Гарфилд блестяще сделал с изображением Досса, заключалось в том, чтобы сыграть его как простого, искреннего вирджинца, который не мог понять, почему другие так расстроены. Он понимал, что внешний вид был ключевым. Он не стремился к облику типичного Marvel супергероя – он играл такие роли и раньше. Вместо этого он сосредоточился на том, чтобы выглядеть как обычный человек, который мог бы слиться с любой обстановкой.

Гарфилд объяснил, что его тренировки были сосредоточены на создании обманчивой физической форме – казаться поджарым, как его противник, Десмонд, в то время как на самом деле быть невероятно сильным в своей основе. Этот контраст между кажущейся слабостью и мощным телосложением является ключевым для воздействия финальной сцены.

Честно говоря, когда я увидел его лежащим на носилках, это действительно меня потрясло. Он не выглядел как крутой герой боевика, быстро восстанавливающийся после драки. Он выглядел совершенно истощенным, словно отдал абсолютно все, что у него было. Эта уязвимость делала его потенциальное выживание менее предсказуемым и более настоящим чудом. Дело было не в том, если он выживет, а в том, как—это казалось поистине невероятным, и это делало это настолько мощным.

Он привносит в свои выступления нечто большее, чем просто техническое мастерство. Он всегда казался искренним актером, и эта подлинность проявляется. Он принял эту честность в этой роли, выбрав изобразить персонажа просто некрутым и правдивым, вместо того чтобы пытаться сделать его дерзким или циничным. Этот выбор не позволяет фильму казаться излишне морализаторским или назидательным.

Должен сказать, наблюдать за тем, как Гарфилд играет Десмонда Досса, полностью захватило меня. Он был настолько честен и уязвим на экране, что даже когда фильм уходил в эти драматические моменты с помощью освещения и музыки, я не чувствовал, что мне неловко – я был там вместе с ним. Это казалось заслуженным, понимаете? Я искренне поверил, что он нашёл покой, потому что видел его путь. Всё сложилось так красиво – режиссура Мела Гибсона, сценарий и особенно игра Гарфилда – всё было построено вокруг невероятных, непоколебимых принципов самого Десмонда Досса. Это был не просто красивый фильм, он казался по-настоящему героическим.

Смотрите также

2025-12-31 05:38